Громадський активіст
БЛОГИ
Російська журналістка і фотограф Вікторія Івлєва описує продовження своєї мандрівки через всю Україну рівно чотири роки тому, повідомляють Патріоти України.
Продолжение моего путешествия - мандрiвки - через всю Украину ровно четыре года тому назад.
Глава третья. 1 апреля 2014 года.
В Полтаве я останавливаюсь в семье бабушки Веры Ивановны, всю жизнь проработавшей парикмахером. Утром домочадцы уходят, а мы сидим с Верой Ивановной на кухне, пьем чай с медом, и она рассказывает про войну. Рассказ бабушки Веры Ивановны, восьмидесяти четырех лет от роду: ― 11 ЛЕТ мне было, когда к нам, в Полтаву, немцы пришли. Штаб у них в монастыре был. Воспоминания мои про войну отрывочны, но какие-то вещи врезались в память, забыть не получается.
- ОДНАЖДЫ прямо между нашими домиками упала бомба и взорвалась. Я это видела.
- НЕМЦЫ часто что-то поджигали, раз, в солнечный и теплый день, прямо в нашу сторону стало гореть, я бегала с ведром, воду лила.
- КАК-ТО я добежала до одной улицы, увидела, два немца тащут мужика какого-то под руки, он так кричал, до сих пор этот крик слышу. Ну я за ними углами побежала, чтобы они не заметили. Оказалось, они тащили его в домик, потом этот домик подожгли, там сгорело всего двадцать два человека, я могла бы быть среди них. ― Получается, вы свою смерть видели? ― Получается, так. Я маме потом это рассказала, она сильно плакала.
- ВОТ ЕЩЕ помню, как немцы ходили по домам и дома палили. Заходит к нам в хатку, а мама ему и говорит, погоди, я иконы заберу, тогда и пали, чтоб тебя черти съели! Он дал снять иконы, запалил газету в углу и ушел. Я ее затушила, а тут он обратно. Мы испугались, а он тачку на одном колесе схватил и побежал куда-то. Оказалось, они где-то свинку нашли, потащили ее в монастырь, уже не до нас тут стало. Вот так эта свинка спасла многие домики. У МАМЫ от всего прямо сердце разрывалось, особенно когда обстрелы были, и вот ее уговорили вместе с нами ― а у меня старшая сестра была, ей 13, и одиннадцатимесячный братик ― спрятаться в погребе у старичка одного. И моя тетя Галя с нами туда пошла, а тетин сын, малыш совсем, остался у свекрови, она не отдала ребенка. И вот ночью тетя надумала вернуться за сыном, пробралась туда как-то и забрала мальчика. Мы ее ждали всю ночь, но она не вернулась. А на следующий день мужчина один приходит и рассказывает, что на поле женщина убитая лежит, пуля прошла сквозь нее справа налево, она прямо на ребенка упала, да тот выкарабкался из-под нее, мертвой, и тоже сейчас там. Я как услышала, помчалась на это поле, пули вокруг летают, а мне не страшно, бегу во всю прыть. А как увидела, что это и впрямь тетя моя мертвая лежит, ― испугалась. На ней полужакет такой надет был, нежаркий. А рядом мальчик ползает. Я стою напротив них, боюсь подойти, растерялась очень, а когда пули свистели, не боялась. Тут соседка подбежала, схватила мальчика.
Потом, когда солдаты наши пришли, мы тачку взяли и тетю привезли, чтобы похоронить. Наши подъехали ― стоял туман, дождь, и у них была тачанка на верблюде. К нам в дом зашло много солдат, мама картошки наварила, голодные они были, тому гимнастерку подшила, тому пуговицу, они покушали да и уехали. А мальчик, Костя его зовут, он 12 мая 42-го года рождения, выжил и до сих пор живет. Там, на поле, на нем было красное платьице в горошек ― как рубашоночка.
Тихо работает радио, мирно мурлыкает огромный серый кот, но война, властно вошедшая в жизнь маленькой девочки 70 лет назад, никуда не девается, сидит, проклятая гадина, с нами за столом.
― А что сейчас, Вера Ивановна? Бандеровцев боитесь?
― Да какие ж сейчас бандеровцы? Сколько уж лет с войны-то прошло. А про настоящих банедровцев я вам так скажу: каждое время рождает своих героев. Я знаю, что они все боролись за свободу Украины, за эту свободу и по лесам воевали как партизаны. И прежде чем судить, надо бы почитать да попытаться понять, что было то за время, как люди жили и о чем мечтали и за что сражались... А люди на Западной Украине хорошие и работящие ― к нам много их приезжало сахарную свеклу убирать…
Я начинаю размышлять, почему в голове у обычной полтавской старушки весь пазл складывается, и все объясняется и становится простым и понятным, а в головах куда более выдающихся ― сплошные кривые зеркала, и тут вдруг, прямо посреди нашей беседы про войну и бандеровцев, по радио говорят, что сегодня ― 1 апреля, и день рождения Гоголя! Я, конечно, совершенно про день рождения не помнила, порадовалась просто удивительному этому совпадению в моей мандривке ― и после обеда отправились мы в сельцо Гоголево.
По дороге подъехали к бывшему памятнику Ленину ― остался от него только постамент, на котором теперь ― стихи, посвященные Майдану и памяти Небесной Сотни. И ничего как-то без Ленина, нормально. Нет тоски. Только вдруг к памятнику подошел очень пожилой человек и стал креститься и кланяться.
― Дидусь, ― спросила я, думая, что это старый член ленинской партии пришел покручиниться о вожде, ― это вы Ленину креститесь?
― Да вы что, ― отмахнулся дидусь. ― Ленин был безбожник. В Бога не верил, много обещал, но не сделал. Это я Небесную Сотню поминаю...
И опять стал креститься и что-то шептать скорбно.
Путь наш в Гоголево лежал через музей Полтавской битвы, и грех было туда не заехать. Музей был почти пустым, Полтавскую битву я, очарованная с детства пушкинским стихом, всегда любила, да и Петра тоже ― как любят его, прощая многое, почти все жители и уроженцы созданного им божественного Петрополя, а Мазепу ― нет, считая, что предательство оно и есть предательство, да еще и деву младую сгубил... В этот раз какие-то другие мысли бродили в голове, частично не то что раздражало, но как-то вызывало недоумение отсутствие надписей на русском при присутствии надписей на английском, а в идеале, конечно, хотелось бы, чтобы в музее Полтавской битвы было так: украинский, русский, шведский и только потом английский. Но, подумала я вдруг, может, Мазепа ― как бы командир "Беркута", перешедший на сторону Майдана, но вот представить в виде Майдана Карла Двенадцатого уже никак не вышло...
Мало есть на свете таких щирых и ласковых усадеб, как маленькая усадебка Гоголей-Яновских со скромной могилкой Василия Афанасьевича и Татьяны Ивановны напротив входа. Первый раз я была здесь с двумя своими детьми лет восемь назад на осенние каникулы. Был дикий холод, дул пронизывающий ветер, в усадьбе были мы одни, милая женщина провела экскурсию, постоянно извиняясь за свой, как ей казалось, плохой русский язык с совершенно гоголевскими украинизмами, а мне он казался именно из-за этого замечательным и очень к месту. А потом пожилой сотрудник провел нас по парку, в гоголевский грот, и там нужно было положить руку на камень и загадать желание, и я загадала, чтобы дети выросли здоровыми и не ругались со мной, и вот они выросли и почти перестали ругаться.
Еще мы тогда съездили в бывшую усадьбу Кочубея, того самого ― "богат и славен Кочубей" ― из пушкинской "Полтавы", только от богатства осталась одна церковь да открытки с видом поместья и невероятного сада в цветочных узорах, которые продаются в местном маленьком пришкольном музейчике. Вечером в Полтаве я купила на книжном развале Гоголя и читала детям на ночь "Майскую ночь"...
Мы и в этот раз сходили к гроту, и все опять загадали желание, и мое неистовое желание было про Украину, и у остальных, наверное, тоже, но мы не стали это обсуждать, потому что если обсуждать, то может не сбыться. Господский дом был уже закрыт ― поздновато мы приехали, но нас пустили в небольшой флигель рядом. Там мы обнаружили приятной полноты даму средних лет, одетую по провинциальной моде гоголевского детства. Дама стояла у окна и печально вглядывалась вдаль. Рядом в комнате за стеклом, перед которым горела свеча, висел настоящий жилет Гоголя. Магически действует, как представишь, что именно в нем он писал, ну, допустим, Хлестакова какого-нибудь: "Как бы я желал, сударыня, быть вашим платочком, чтобы обнимать вашу лилейную шейку"; или, может, в этом самом жилете он с Пушкиным разговаривал, и Пушкин подарил ему при том разговоре сюжет "Мертвых душ"...
А в соседней с жилетом комнатке, освещенной одной оплывающей свечой, сидел в полупрофиль к нам человек в белой рубахе с птичьим, естественно, носом, и он что-то бешено писал гусиным пером, и комкал листы, и бросал через плечо, и снова писал, и снова комкал… Вот такой это был чудный, живой, теплый музей!
Потом я покатила дальше по сельскому тракту в сторону городка Лубны. И прямо в нескольких километрах от Гоголево, на этой спокойной дороге, среди деревьев, обросших, как гнездами, омелами, вдруг, преграждая путь, вернее, замедляя его, выросла баррикада из мешков с песком, а еще через сколько-то метров прямо у обочины, зарывшись в специально для этого сделанную яму, встал какой-то военный зверь с длинным и толстым дулом.
"Ах, какой реприманд неожиданный!" ― подумала я, как жена почтмейстера Луки Лукича из "Ревизора".
Но было совсем не смешно.
Книжка моя "Мандрiвка или путешествие фейсбучного червя по Украине" была издана в "Духе и Лiтере" в Киеве, а потом и в Москве.
За тиждень до Великодня, також у неділю, віруючі йдуть до церкви святити гілочки верби і приносять їх додому для захисту оселі, родинного добробуту та здоров'я рідних. Цей день називають Входом Господнім у Єрусалим, Вербною неділею, "шутковою" або "кві...
Кривавий диктатор відкрито збрехав, що хрещення Русі нібито стало відправною точкою розвитку російської державності "забувши", що під час хрещення Русі в Києві в 988 році не існувало навіть Москви. Глава Кремля 28 липня 2018 року заявив, що хрещення Ру...
