$40 млрд, котрі покликані потужно підняти економіку: Перспективи співробітництва України та МВФ після завершення програми 2019 року

Олексій Кущ - економіст, активний учасник робочих груп при НБУ, Комісії з цінних паперів і фондового ринку, експертно-консультаційної ради при комітеті з питань фінансів і банківської діяльності ВР України, автор численних публікацій на теми економіки і фінансів.

Аналітик аналітичного центру "Оптима" у своєму блозі розповідає, яких перспектив може чекати Україна після завершення нової програми співробітництва України та МВФ в 2019 р, повідомляють Патріоти України. Пропонуємо читачам тези економіста мовою оригіналу.

Когда садится экономическая батарея

Часть украинского общества воспринимает МВФ в контексте неоколониальной политики и так называемого "вашингтонского консенсуса". Но политические элиты, а также околоэкспертная среда, не отстают от большинства в своей прямолинейности. В их представлении кредиты МВФ превратились чуть ли не в "вечный двигатель" отечественной экономики, и получение очередного кредитного транша рассматривается также благоговейно, как и благоприятные погодные условия для сбора урожая.

С помощью программ сотрудничества с МВФ происходит легитимизация в глазах общественности любых изменений: начиная от тарифной политики и заканчивая земельной реформой. А для оппозиции - все то же самое является настолько удобной "грушей для битья", что если бы Фонда в нашей повседневной жизни не было, его стоило бы выдумать. Комичность ситуации в том, что даже в случае прихода к власти любая оппозиция будет принимать на себя примерно те же обязательства и подписывать аналогичные тексты меморандумов с сокращением бюджетного дефицита, снижением отношения госдолга к ВВП, земельной реформой, тарифами. К сожалению или к счастью, но под программу "всем жителям страны по корове" Фонд кредиты не даст. Равно как не дадут свои деньги и инвесторы, внешние и внутренние.

Все более-менее внятные программы развития, озвученные у нас в стране, как альтернативная МВФ опция включают в себя одно системообразующее ядро - национальную промышленную политику. И здесь возникает главное противоречие: как реализовать такую политику в условиях отсутствия источников финансирования в виде кредитов и инвестиций. Не спасает и извечная мантра о $40 млрд и 250 млрд грн, которые находятся на руках у населения. Мол, давайте предложим программу развития и получим под нее деньги от внутреннего инвестора.

Проблема заключается в том, что для активации внутреннего инвестиционного потенциала нужен стартовый рывок. Его может сгенерировать либо государство как системный девелопер нового экономического проекта, как это произошло в Китае или Южной Корее, либо международные доноры, как это было в соседней Польше. Если у нас появится первый или второй источник внутреннего развития - это станет той самой точкой опоры, с помощью которой Украина смогла бы запустить экономический двигатель. Это как запуск автомобиля "с толкача", когда сел аккумулятор.

Наша экономическая "батарея" разряжена, а госрезервы почти пусты. Именно поэтому роль "толкача" должны выполнить международные доноры. И среди них главнейших - МВФ (при всех недостатках его политики в отношении развивающихся стран). И тогда мы сможем развязать знаменитую греческую апорию Зенона, догонит ли быстроногий Ахиллес черепаху, которая в нашем случае звучит примерно так - сумеет ли Украина догнать пелотон развивающихся стран. Про лидеров в "желтых майках" мы пока не говорим. Как известно, апория Зенона опиралась на ошибочное допущение о существовании бесконечно малых чисел. В нашем же случае - выход из апории заключается в преодолении "бесконечно малых" темпов экономического роста.

В этом нам поможет теория эндогенного роста Роберта Лукаса, значительно расширенная нынешним нобелевским лауреатом Полом Ромером и концепция микрофакторов роста западного экономиста Уильяма Истерли, который, говоря о "проклятии бедности", исходил из того утверждения, что "заряженность" многих национальных правительств на создание собственной промышленной политики исходит из их колониального прошлого. В генотипе постколониальных стран отпечаталась уверенность, что любое развитие может быть реализовано лишь согласно начертанному плану. К сожалению, негативных примеров подобной политики значительно больше, чем позитивных. Но и здесь мы утыкаемся в очередную апорию: согласно отчету ООН (ЮНКТАД) о глобальных инвестициях в 2017 г. 101 страна, которые генерируют 90% мирового ВВП, привлекают иностранные инвестиции, опираясь на национальную промышленную политику, и инвестиционные стратегии этих стран являются производной от внутренней концепции развития реального сектора экономики.

Кто нам мешает - тот нам поможет

Выходит, что в споре двух нобелевских лауреатов Фридриха Хаека и Гуннара Мюрдаля о том, что первично вмешательство государства или тонкие "нейронные" настройки сложных взаимозависимых рыночных структур и иерархий, правы оба. Или оба не правы... А учитывая, что мы находимся в эпохе экономического постмодерна, однозначный ответ на данный вопрос и вовсе невозможен. Теория "миксовой" экономики привела мир к новому формату сосуществования, когда меморандумы с МВФ будут заключать "левые" правительства, а консерваторы будут реализовывать либеральные программы стимулирования экономики. И это вовсе не признак хаоса, а индикатор более усложнившихся экономических взаимосвязей как на микроуровне, так и в глобальном масштабе. Мир больше не может двигаться по кривой Филлипса или Лафера. Нужны более сложные модели, включающие и поведенческие факторы, а также стимулы и ожидания, сформированные на микроуровне.

Неудачи украинских реформ, которые с перманентным успехом идут уже более 20 лет, равно как и фактический провал сотрудничества с МВФ, говорит о том, что в Украине также пришло время создания своей эндогенной модели экономического роста, основанной на накоплении человеческого капитала. И в этом нам поможет тот, кто сегодня мешает, то есть МВФ.

Прежде всего отметим, что, начиная с 1994 г. мы не выполнили до конца ни одну программу сотрудничества с Фондом, за исключением первой на $0,76 млрд, которая реализовывалась на этапе перехода к рыночной экономике от постсоветской плановой системы.

Вторая программа, в 1995-1998 гг. была реализована лишь на 54% по причине нарушения требований МВФ в части роста денежной массы и размера дефицита бюджета. В 1998-2002 гг. примерно та же история - на этот раз скандал с манипуляцией данными НБУ касательно размера валютных резервов. В 2002-2008 гг. мы не сотрудничали с Фондом и даже не воспользовались рабочим лимитом кредитования на $0,6 млрд.

Зато кризис 2008-го был минимизирован благодаря кредитам МВФ: суммарно мы получили тогда 64% от кредитной линии в размере $16,5 млрд, то есть $10,6 млрд (три транша). Причина приостановки программы - невыполнение обязательств. В этой программе часть кредитных траншей была зачислена напрямую в бюджет, а не в резервы НБУ.

В 2010-м была подписана новая амбициозная программа на сумму $15,1 млрд, но процент ее выполнения оказался на самом минимальном уровне - 22%. По сути, она должна была не дать Украине "опозорится" с "Евро-2012". Приостановка программы вызвала жгучую обиду у тогдашних провластных элит на Запад и стала отправной точкой "разворота на Восток" в 2013 г.

А в 2014 г. МВФ подписал с нами экстренную программу кредитования "стэнд-бай", специфика которой заключена в предоставлении кредитов на пополнение резервов центрального банка в условиях катастрофического ухудшения платежного баланса. Программа была приостановлена по согласию сторон, так как в МВФ решили, что Украина после череды кризисов уже созрела для проведения системных реформ.

Именно поэтому стороны решили, что вместо "стэнд-бай" новому формату сотрудничества больше подойдет программа расширенного финансирования EFF, которая, кроме все прочего, позволяет выделять транши на пополнение госбюджета, но взамен предполагает более долгосрочный план сотрудничества (в то время как "стэнд-бай" - год-два), а также более глубокие системные реформы экономики страны-реципиента. Новая программа составила $17,5 млрд, и Украина впервые получила четыре транша, хотя сумма оказалась скромнее, чем в программе 2008 г.: $8,7 млрд.

На данный момент программа расширенного финансирования подлежит сворачиванию и на смену ей приходит антикризисный "стэнд-бай". С чего начали в 2014-м на том и заканчиваем в 2018-м. По мнению МВФ, политический излом в следующем году не позволит Украине продолжить политику реформ, и ключевая задача на следующий год - поддержать наш платежный баланс в условиях выплаты астрономических внешних долгов.

Застывший формат, или Движение по кругу

Здесь стоит обратить внимание на несколько ключевых моментов. Первый. Украина обладает достаточно низкой квотой в МВФ - 2,01 млрд SDR ($2,7 млрд). Причем это с учетом, что в 2016-м она была увеличена на 46%. Размер квоты влияет на сумму кредитования и частотность траншей. Как правило, МВФ выделяет стране кредит, который превышает размер квоты в шесть-восемь раз: в нашем случае это от $17 млрд до $22 млрд, что примерно соответствует самым крупным антикризисным программам 2008 и 2015 гг. Конечно, правила Фонда разрешают "в особых случаях" резко увеличить данный показатель, но для этого нужны экстраординарные причины. Кроме того, размер годовых траншей, как правило, составляет двукратную сумму квоты, то есть для нас - $5,5 млрд.

Примерно с таких показателей мы, как правило, и стартуем: в программе-2008 первый транш составил $4,5 млрд, а в 2015-м - $5 млрд.

Второй не менее важный момент. Формат сотрудничества Украины и МВФ все время крутится вокруг либо "стэнд-бай", либо расширенного EFF. Кредиты выгодные, но короткие. Так, в этом году мы уже отдаем взятое в 2014-м. А реформы в самом разгаре... В то же время государство с низким подушевым ВВП может претендовать на получение льготного финансирования: на 10 лет под 0,5% годовых, то есть почти бесплатно. Кроме того, Украина как страна, чрезмерно зависящая от колебаний мировых сырьевых цен, могла бы заключить с Фондом соглашение об открытии гибкой кредитной линии (ГКЛ) и превентивной линии на предоставление ликвидности (ЛПЛ). В условиях кризиса и быстрого разворачивания деструктивных процессов в экономике, особое значение приобретает механизм ускоренного кредитования.

На данный момент среди всех форм сотрудничества мы выбирали либо прямое кредитование в рамках квот, либо поэтапно расширенное финансирование. В то время как в ближайшем будущем Украине потребуется нечто большее: создание совместно с Фондом расширенного фонда структурной перестройки экономики, а также фонда поддержки структурных преобразований.

Загвоздка состоит в том, что и льготное кредитование и фонды структурной перестройки предназначаются либо для слаборазвитых стран, либо для переходных экономик. Свой шанс получить эти деньги мы упустили в 90-е.

Но здесь как раз тот случай, когда лучше быть с деньгами, чем гордыми и бедными. С $2,5 тыс. подушевого дохода Украина сейчас входит в группу беднейших стран, и процесс перехода к рыночной экономике у нас еще не завершен, ведь наш формат - это скорее квазирыночная экономическая система с высокой долей монополий и государства.

Искусство правильно просить

Значит нужно правильно просить. И для начала Украине нужно... дать денег МВФ. Нет, речь не идет о взятке. Мы должны увеличить свою квоту до $5 млрд, с тем чтобы претендовать на получение кредита в размере хотя бы $40 млрд. Регламент МВФ позволяет 75% квоты оплачивать векселями в национальной валюте. Следовательно, увеличение нашей квоты на $2,3 млрд, до $5 млрд потребует от нас внесения всего $0,5-0,6 млрд "живых" денег.

Как показал опыт двух антикризисных программ 2008 и 2015 гг., финансовых ресурсов, выделяемых Украине, слишком мало для проведения системных реформ и слишком "много" для латания дыр в платежном балансе.

Этим объясняется, с одной стороны, неэффективность всех программ и общественное разочарование, а с другой - тот факт, что все они были выполнены лишь на 50-64%.

Получение от МВФ $40 млрд на десять лет под 0,5% годовых - вот ключевая задача Украины на 2019 г., когда закончится новая 14-месячная программа "стэнд-бай" на $3,9 млрд и схлынет первая волна погашений внешних долгов.

И это должен быть кредит не на пополнение ЗВР НБУ и не помощь в латании бюджета, а деньги, направленные в фонд структурной перестройки экономики. А для этого нам нужна новая эндогенная модель экономического роста, базирующаяся на развитии человеческого капитала, ведь по этому индикатору мы входим в топ-50 мировых рейтингов. Как сказал бы Уильям Истерли, нам нужно от тирании экспертов-"плановиков" перейти к модели "поисковиков", когда новый формат экономической политики разрабатывается исходя из "низовых" потребностей микроуровня. Проблемы нужно искоренять там, где они реально появляются, а не там, где они якобы должны быть. Бедность - это техническая проблема, требующая адекватного технического решения. К счастью, МВФ в последние годы также постепенно переходит на применение подобных подходов, медленно отказываясь от экономической модели "вашингтонского консенсуса" для развивающихся стран. И в 2019-м этот "переход" будет в самом разгаре...